— Это мои олени!

— Нет, это мои олени!

Спорили долго, а оленей поделить так и не могли.

Пришли в чум своих отцов. Отцы сошлись, спорили, спорили и тоже оленей поделить не могли.

Пришли эвенки в чум к своим братьям. Сошлись братья, спорили, спорили, и тоже оленей разделить не могли.

Так ходили эвенки из чума в чум, никто не мог разделить их оленей.

Тогда решили они отыскать самого умного в тайге и его спросить.

Долго шли и дорогой все спорили:

— Мои олени!

— Нет, мои олени!

Пришли в далекое стойбище, спросили:

— Где самого умного сыскать?

Им ответили:

— Умнее Орумо-богача нет; стадо оленей у него самое большое…

Потоптались на месте эвенки, друг на друга посмотрели, сказали:

— Орумо-богач нам не поможет.

Ушли эвенки. В другом стойбище спросили:

— Где самого умного сыскать?

Им ответили:

— Шаман Алка — самый умный, силу имеет немалую…

— Не поможет нам шаман Алка, — ответили эвенки, — сила его темная, худая…

Пошли дальше. Видят: огромное стадо оленей пастухи пасут, стараются.

Спросили эвенки:

— Кто хозяин этого стада?

— Мы — хозяева, — ответили пастухи дружно.

Удивились эвенки:

— А тамгу чью ставите на оленях?

— Тамга на всех одинаковая, — ответил старый Тока.

— Как одинаковая? — еще больше удивились эвенки.

Пастухи ушли к стаду.

Старый пастух Тока сказал:

— Говорите, эвенки, о своей беде. Помогать будем, чем можем.

Рассказали эвенки. Выслушал их пастух Тока, трубку из зубов вынул, и видят они через синее облачко дыма, как смеется Тока.

— Я думал, у вас беда большая случилась, оттого так далеко шли…

Эвенки удивленно переглянулись:

— Как разделим оленей: тамга у всех одинаковая?

А пастух Тока спрашивает:

— Дружно ли вы, эвенки, жили? А?

Отвечают:

— Дружно!

— Тогда зачем же оленей пасти врозь, пусть у них будет одна тамга, один хозяин.

Эвенки зашумели, обступили пастуха Току:

— Кто, кто хозяином оленей будет? Кого назовешь из нас? Тебя, старого, слушать будем!

Опять Тока трубку из зубов вынул, облако дыма пустил и говорит:

— Ваше стадо — вы и хозяева.

Обрадовались эвенки, каждый думает: «Как я разбогател: было у меня десять оленей — стало тридцать».

Попрощались они с пастухом Токой и довольные ушли. Идут и говорят:

— Однако, старый Тока самый умный в тайге, другого искать не пойдем.

С того времени помирились эвенки, оленей пасут сообща, тамгу ставят одну.

Снегирь

Жила в тайге на дереве серая птичка. Звали ее снегирь.

А под деревом жила мышка. Мышка все лето хлопотала. Собирала себе корм на зиму. А птичка только пела да летала.

Пришла холодная зима. Мышка забралась в норку. А птичка осталась на дереве. Мышке было тепло, сытно. А снегирю холодно, голодно.

Однажды выглянула мышка из норки. Увидала снегиря, спрашивает:

— Холодно?

— Холодно, — отвечает голодный снегирь. — Плохо одному. Давай, мышка, вместе жить. Сначала у тебя поживем, а потом у меня.

Согласилась мышка. Привела снегиря к себе в норку. Накормила. Стали вместе жить. У мышки было тепло. Корму много. Живет снегирь хорошо. Ест вдоволь.

Так прозимовали. Пришла весна. У мышки корм вышел. Говорит она:

— Снегирь, уговор помнишь?

— Помню, — отвечает снегирь.

— Пойдем теперь к тебе жить. Твой корм есть будем. Нечего делать, согласился снегирь. Выскочил из норки, взлетел на дерево. А мышка внизу осталась. Снегирь говорит:

— Я тебе корм отсюда кидать буду.

А корма-то у него не было. Начал снегирь с дерева смолу собирать да мышке бросать. Ест мышка смолу, весь рот залепила. Рассердилась. Зовет снегиря:

— Снегирь, иди сюда. Я тебе что-то скажу.

Подлетел снегирь к мышке. Она как царапнет его по груди. У снегиря кровь пошла. Грудка покраснела. Вот почему у снегирей грудь красной стала.

Медведь и собака

Медведь и собака пришли к человеку. Медведь просит:

— Дай топор!

— А зачем он тебе?

— Избу рубить.

— А мне лук дай, — говорит собака.

Дал человек им топор и лук. Смотрит, что будет.

Увидел медведь собаку с луком, испугался. Стал ее уговаривать:

— Собака, брось лук.

— А ты топор кинь…

— Ладно… брошу. Без дома лучше обойдусь… Лапами берлогу рыть буду…

— Согласна. Я и без лука тебя найду, — отвечает собака.

Понравилась человеку собака. Говорит ей:

— Оставайся у меня. Будь другом моим.

С тех пор медведь в берлоге живет, а собака с человеком дружит.

Собаки и человек

Возле чума, на синем снегу, три собаки сидели: пастушеская Оронка, охотничья Лайка, ездовая Нартка. Собаки спорили. Оронка хвалилась:

— Я человеку первая помощница, мне жирный кусок он бросит… Я ему стерегу самое дорогое — оленей!

— Глупая ты, Оронка, я — лучшая собака, — отвечает Нартка, — мне человек жирный кусок бросит… Я вожу его добро, без меня он и кочевать не мог бы…

Лайка сердится:

— Эко, хвастуны, без меня бы все оголодали. Ведь я добычу в тайге ищу!..

Спорили собаки, спорили, бросились друг на друга и начали драться. Шерсть по ветру летит, снег вокруг красным стал.

Каждая кричит:

— Я — лучшая собака!

Вышел из чума человек, собаки подбежали к нему, каждая собой гордится:

— Я лучшая собака! Я добычу в тайге ищу!.. — хвалится Лайка.

— Нет, я лучшая собака! Я нарты вожу, кочевать помогаю, — сердито отвечает Нартка.

— Нет, нет, я лучшая собака! Я оленей стерегу!.. — больше всех хвалится Оронка.

Человек смеется:

— Ишь, загордились… Нет у меня лучшей собаки: всех одинаково кормлю, все одинаково мне дороги, — и ушел в чум.

Обиделись собаки. Каждой хочется быть лучшей, жирный кусок получить.

Лайка говорит:

— Худая у нас жизнь, надо бы от человека уйти, пусть без нас умрет…

Так и сделали. Вышел человек из чума, а собак нет, убежали.

Пришли собаки в тайгу. Увидела Лайка белку, залаяла, по снегу забегала, белку на сосну загнала, хвалится:

— Я свое дело сделала…

А белка на дереве сидит, качается…

Тогда Нартка подбегает к Лайке:

— Ты устала… Садись на меня, я тебя подвезу.

Лайка, довольная, на Нартке поехала. Недалеко уехала.

Нартка говорит:

— Вот и я свое дело сделала.

А белка на ветке сидит, качается…

Оронка бегает, хвостом юлит, оленье стадо увидела, кругом обежала. Прибежала, запыхалась, на снег села, тоже хвалится:

— Вот и я свое дело сделала.

А белка на ветке сидит, качается…

Подняли собаки носы, на белку смотрят, голодные рты облизывают. Так сидели долго. Потом жалобно завыли. Ночь прошла, утро забелело. Лайка вскочила:

— Зайца чую! — и побежала по свежему следу.

Зайца нашла, лает, гонит к Нартке и Оронке. Нартка говорит Оронке:

— Садись, я тебя подвезу к зайцу…

Заяц видит невиданное. Собака на собаке едет. Прыгнул через них и в чаще скрылся.

Стоят собаки, облизываются. Прошло много дней и ночей. Шерсть собак ветер сдул, ребра голые выставились. Лайка жалобно воет:

— Смерть нам, собаки, приходит, что будем делать? Решили обратно к чуму человека идти. Пришли. Услышал человек шорох, вышел из чума: